Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ]

В принципе, это можно сделать и в городе… Найти пустырь, уединенную помойку, заброшенную промзону и там устроить допрос с пристрастием. Но где вероятность, что за кустами не будут торчать вездесущие мальчишки с сотовыми телефонами, что некая бабушка не отправится к помойке искать запропастившуюся кошечку, что сволочной Маратка не разорется так, что всполошит округу…

Для дельного разговора, решил Воронцов, нужно выбираться из города. Причем — на восток, так будет короче всего, на пути всего одна опасность — мост. Но достаточно по нему проскочить и выбирай любой проселок, а дальше тихую полянку для мужской беседы по душам.

На ухоженной машине с форсированным двигателем Воронцов успел бы улизнуть. Как поведет себя непредсказуемый агрегат из полицейского гаража, покажет только личное общение.

За долю секунды обмозговав все вероятности, Захар утопил педаль газа в пол, агрегат чихнул, испортил воздух и потрусил к проспекту. Метров через двести р а з ъ е з д и л с я, погнал вполне прилично.

Марат взволнованно ерзал по сиденью:

— Сворачивай на Кирова! — только что не цепляясь за руль, орал, заглушая рацию. — Если объявят «Перехват», мост самое узкое место!!

— Не успеют, — сурово сжимая челюсти, упорствовал Захар. — Заткнись и слушай рацию. Они скоро на другую волну перейдут.

— Да остановись же ты!!! Ненормальный!!!

— Не истери, придурок.

Общаясь в подобной дружелюбной манере, соперники пересекали центр города. Маратка показательно вцеплялся в волосы, кажется, несколько прядок реально повыдирал. Бесновался, пучил глазищи. Воронцов невозмутимо продвигался к цели. Как много раз бывало, накатило ощущение н е п р а в и л ь н о с т и бытия, нереальности событий. По улицам ходили люди: мамочки везли в колясках малышей, вприпрыжку неслась ватага мальчишек, неутомимые старушки волокли из магазинов полные авоськи… Мир был обычным — бархатный сентябрь, приветливое солнце, улыбчивые люди, голуби на крышах, а не снайперы… Захар Воронцов существовал отдельно от нормального мира. Не пересекаясь. Как рыбка в аквариуме, наблюдал мир, изломленный толщей воды и выгнутым стеклом. Солнечная улица и горожане сами по себе, Захар Воронцов в другой среде, в иной системе, он отрешенный, непричастный наблюдатель. И как бывало раньше, равно присутствовало необъяснимое ощущение чужого, внимательного взгляда, присматривающегося к мечущейся по замкнутому кругу рыбке. Странное ощущение не давало понять, откуда нацелен этот взгляд — снаружи или изнутри? из скрытой сути подопытного человека или приходит извне, как продолжение некоего эксперимента высшего порядка?

Захар до предела увеличил скорость! Его всегда раздражало ощущение исключительной отсеченности, он мечтал выбраться из тихого аквариума, где толща воды искажает н о р м а л ь н у ю жизнь. Накатывающее состояние стороннего наблюдателя, взгляд на людей «из–за стекла», он ненавидел до судорог души! Сегодня к неприятию внутреннего состояние добавился нервирующий внешний фактор — в «аквариуме» салона жигулей Воронцов путешествовал не один. Подле плавала истеричная зубастая рыбка с дипломом инженера. Уговаривая Захара свернуть в нужный переулок, рыбка попутно рассуждала о делах всеобщих скорбных:

— Кто же сдал? Кто же всех сдал, а?! — Марат искусал заусенцы па пальцах обеих рук, отвечал сам себе: — Артур. Артур пропал. Не появлялся. Пошел под Кускова? ПРОДАЛСЯ?!?! Вот сука!! Ур–р–р-ою!!!

Захар покосился на местную ошалевшую «пиранью», подумал, а не выключить ли этот истерический фонтан ударом локтя в переносицу?… Все равно лупить придется, так зачем нервы портить, визги слушать?.. Но двинуть не успел, из рации послышался приказ всем полицейским машинам срочно перейти на другую чистоту.

Ехать на угнанном автомобиле к мосту стало не просто опасно — невозможно. Полицейская машина это вам не непонятно какая девятка из–за мусорных бачков, а очень даже узнаваемый объект. Неподалеку от моста есть транспортная развязка, где постоянно присутствуют машины с мигалками. Чтобы незаметно проскочить мимо этого поста, Воронцову не хватило тридцати секунд.

Дорогу на загородную трассу через мост сейчас, вероятно, уже перекрывают.

Захар понизил скорость, начал оглядываться, выбирая место для разворота, Марат, фыркнув «ну наконец–то!», уверенно скомандовал:

— Сворачивай на Коминтерна, поедем к порту. Там, через доки мы уйдем.

— В порту охраняемый КПП…, — задумчиво напомнил Воронцов. — Приметы машины, наверняка, скоро будут и там.

— Сворачивай, говорю! — самоуверенно приказал младший Алиев и так красноречиво хмыкнул, что у Захара не осталось сомнений: семейка использует порт в каких–то криминальных операциях, на территорию порта есть тайные тропы, на которые охрана глаза зажмуривает.

Не плохо. Тайные тропы, наверняка проходят по кустам, там и поговорим, решил Захар и повернул, куда указывают.

Марат самодовольно направлял движение. Расслабился. Машина свернула с наезженной дороги на разбитую колею грунтовки, Воронцов повел шестерку по высоченному молу, с одной стороны подпираемому густыми пыльными зарослями. Внизу под молом плескались серые волны, в небе кружили чайки, на сколько хватало видимости, на дороге — ни души.

— Сейчас будет поворот к забору, — предупредил Марат. — Метров через триста будет свалка, сразу после нее бери налево.

Поворачивать к дыре в заборе Воронцов не собирался. Он резко, носом к обрыву мола, остановил машину, и пока Марат потирал ушибленный о ветровое стекло лоб, вышел из салона.

— Ты чо, чепушила, офонарел?!?! — взвизгнул Алиев. — Я тебе куда говорил поворачивать, а ты…

По мере гневной тирады, голос племяша затихал, если бы Захар обходил автомобиль чуть медленней, не исключено, Марат зафиксировал бы дверной замок в положении «закрыто» и заперся в автомобиле.

Но не успел. Сильным рывком Воронцов распахнул пассажирскую дверцу шестерки, двумя руками за грудки выволок племянничка наружу — крепкие швы джинсовой рубахи жалобно трещали и лопались! — швырнул спиной на капот автомобиля.

Прижал. Размазал по железу. Марат беспомощно трепыхался.

Нависая над перепуганным гаденышем, уничтожая взглядом, Захар прошептал в лицо:

— Слушай сюда, придурок. Сейчас ты. Позвонишь своим людям. И прикажешь им отпустить Диану и отца. Потом. Мы едем вместе и забираем их. Если с Диной все в порядке. Я тебя отпускаю.

Раздельно произнесенная речь подействовала на Марата странно. Только что пытавшийся брыкаться паршивец глядел на Воронцова перепуганным щенком, пыхтел, сопротивлялся… И вдруг — обвис. Перестал отдирать от рубашки руки Захара, елозить по капоту, стараясь угодить коленом пах соперника… Разлегся на разогретом движком железе и невозмутимо уставил в небо, как будто загорать на пляж приехал.